«Известия-Юг» продолжают публиковать отрывки из новой книги ростовского историка Василия Вареника, которая в скором времени выйдет в издательстве «Гинго». На сей раз речь пойдет о войне. Самой кровавой в истории человечества. И, может быть, поэтому самой не описанной в «будничных» фактах из-за их нечеловеческой жестокости.
Этого немецкого самолета боялись больше всего. Старые советские фронтовики, чудом уцелевшие в 1941 и 1942 году, до конца жизни вспоминали о нем с содроганием. Немцы называли его «штука» или «штукас», а русские «лаптежником» из-за неубирающихся шасси в обтекателях, которые торчали из фюзеляжа, как ноги в башмаках. (Официально марка самолета - «Юнкерс»).Еще его называли «стервятником», что очень к нему шло. Ибо он кружил над землей, как огромная черная птица, изломом своих хищных крыльев похожий на ящера-птеродактиля, и «клевал» все, что двигалось. Он был ужасен, смертоносен и неуязвим. Сбивали его очень редко.
Обычный «штучный» стиль – с огромной высоты падать на землю почти отвесно. Падать с ревом, со включенными сиренами, иной раз с дырявыми бочками, закрепленными под крыльями для создания визга, от которого чуть не лопались барабанные перепонки, и у несчастных ползающих по земле людей наступали симптомы диареи.
Перед поверхностью земли самолет выпрямлялся, едва не задевая крыши домов и телеграфные столбы, выпуская прицельно серию бомб, плюс очередь из крупнокалиберных пулеметов с разрывными пулями (обыкновенно с большой точностью), заодно сбрасывая свои бочки, и резко уходил вверх, чтобы, описав круг, снова обрушиться на то же место через пару минут.
Добавим, что «штуки» редко работали в одиночку. И пикировали на цель один за другим в виде карусели. Причем когда отбомбившаяся группа улетала, их место могла без перерыва занять следующая группа, потом следующая. А там, глядишь, возвращалась самая первая. Таким образом, «карусель» могла крутиться по два часа подряд. «Штуки» были «пожарной командой» немецкой пехоты. Их вызывали по рации, когда дела были плохи или возникала заминка в наступлении. Эффектнее всего они действовали на переправах и на дорогах, полностью парализуя все передвижения.
В Ростове «штуки» непрерывно вились над автомобильным мостом через Дон, пока не разнесли его в щепки. Дорога между Ростовом и Батайском превратилась в месиво из перевернутых повозок и сгоревших машин. Всюду лежали раздувшиеся на жаре трупы людей и лошадей, вперемешку с растерзанными чемоданами и узлами беженцев. Горели камыши и разлитое топливо. Это была работа немецких пикировщиков.
Летали «штуки» и непосредственно над Ростовом. Очень низко, так что можно было мельком увидеть ухмыляющуюся физиономию летчика, который в тот момент должно быть ощущал себя сверхчеловеком.
«Лаптежники» обычно прочесывали весь Буденновский, летя чуть ли не в ущелье между домами. По Буденновскому шла основная масса отступающих к Дону советских войск. Особенно тяжело пришлось кавалерии, которая была абсолютно беспомощна в этой ситуации.
И все-таки их сбивали. Удивительный случай, рассказанный моей мамой, которая в 17 лет ушла в это отступление в составе медсанбата. Голая степь и укрыться негде. Беспорядочная толпа беженцев, вперемешку с солдатами, потерявшими свои части. Вой приближающихся самолетов. А самолеты могли быть только немецкие, ибо у немцев было господство в воздухе. На этот раз «штука» прилетела в одиночку. Наверное экипаж развлекался «свободной охотой» в степи. Немцы в виде спорта любили гоняться за машинами и даже за отдельными пешеходами. Не говоря уже о колонне беженцев.
И вот один старый солдат вспомнил, как он в гражданскую войну «по еропланам пулял». «Может, и сейчас повторить?» - сказал он, разглаживая прокуренные усы. «Оно-то конечно, «лаптежник» не ероплан, но ить трехлинейная винтовка хучь и старого образца, а вблизи даже рельсу пробиваить. Давайтя попробуем. Все-равно пропадать...» И вот по команде простого солдата сержанты, лейтенанты, старшины и рядовые пехотинцы легли на траву спиной вниз, лицом вверх и выставили в небо стволы винтовок, автоматов и наганов. Целый лес стволов поднялся над травой. «Счас «лаптежник» реветь начнеть, и вы команды моей не услышитя. Так что смотрите лучше за рукой. Как махну – лупите залпом, по старинке, как при царе. Глядишь, из сотни хоть один да попадеть». Залп протрещал, и самолет, ко всеобщему удивлению, плавно пошел на снижение и тихо сел где-то за курганом. Он был совершенно целым, лишь какая-то ничтожная пулька перебила не то маслопровод, не то бензопровод, не то ланжерон. Через час привели двух летчиков. Все смотрели на них с величайшим любопытством и, как ни странно, без особой ненависти. Большинство видело немцев впервые в жизни.
Летчики вели себя надменно. Всех поразили ухоженным видом и великолепным снаряжением. Немцы верили, что в плен попали по недора-зумению и что скоро их освободят победоносные германские войска, о чем летчики тут же не преминули сообщить окружающим на ломаном русском языке. Женщины заметили свое, чего не заметили солдаты. «Они были очень красивые как мужчины и выбриты до синевы».
Надо сказать, что у русских тоже появились свои самолеты-штурмовики и пикировщики. Но их ростовчане впервые увидели только в 1943 году, после русской победы под Сталинградом. Это были Ил-2, советские «летающие танки», хорошо бронированные, большие, простые и надежные, как сибирские валенки. На этих тяжелых самолетах русские не устраивали акробатических «каруселей», а без затей низко летали по прямой и методично «брили» огнем поверхность земли. Это был другой стиль воздушного террора. К тому же вместо бочек у «Илов» под крыльями были рельсы с реактивными снарядами от «катюш». А это куда серьезнее всех «штук», вместе взятых! Так русские достойно ответили немцам.
Но вся эта благодать наступила потом, а пока на Ростов легла «вторая оккупация». Так назвали период с августа 1942-го по февраль 1943 года. Эти шесть месяцев германского господства показались ростовчанам шестью годами.
Когда пришли немцы, то первым делом вывесили приказы о введении немецких рейсмарок. Указывалось, что одна марка равна десяти сталинским рублям, которые также оставались в наличии и могли быть в ходу. Так немцы узаконили советские деньги! И даже зарплату своим служащим иногда выдавали в рублях.
Сохранились фотографии 1942 года. Стоит толстый «зольдат» на базаре. За плечами русская трофейная винтовка СВТ, которую немцы уважали, а в руке пачка советских денег. Немцу плевать на ленинский профиль на купюрах. Он хочет купить «яйки» и «млеко». Меркантильные ростовские обыватели еще не были уверены, кто победит в войне, и на всякий случай копили и советские, и немецкие деньги.
Появились также румынские «леи» и «бани». Эту жалкую валюту жалкой страны пытались навязать населению Ростова «романешты» - румынские вояки, наводнившие преимущественно Нахичевань. Но ростовские армяне были не те люди, которые позволили бы облапошить себя. Доблестные румыны ходили полуголодными. Ни купить – ни продать. Оставалось только красть или отнимать, что они и делали.
«Хальт, хенде хох, форвертс, цурюк, вайте, вэг, шнель,ком, шпацирен, арбайтен, руссише швайн, ферботен, аусвайс, папирен, их бин никс юде, их бин кранк, яволь, фюр дойч, хайль Гитлер, Сталин капут, Гитлер капут, аллес капут».
По-русски это «стой, руки вверх, вперед, назад, пошел, быстрее, давай, гуляй, иди, работай, русская свинья, это запрещено, предъявите паспорт, документ, я не еврей, я болен, слушаюсь, только для немцев, да здравствует Гитлер, Сталину конец, Гитлеру конец, всем конец» (в зависимости от ситуации).
Вот минимум слов, которые ОБЯЗАТЕЛЬНО надо было знать любому русскому, от ребенка до старухи, чтобы выжить в немецкой оккупации. Незнание влекло смерть. Бросается в глаза, что набор необходимых слов представлял собой только угрозы и команды, как бы для понукания животных, или спасительные оправдания, типа «я не еврей», «я болен».
Кроме этого, в обиход населения вошли многие десятки и даже сотни других немецких слов и целых выражений! В частности, прижилось обращение «герр» (господин), которое русские переделали на «хер» и с удовольствием обращались так к немцам («хер майор, хер официр»). Немцы подмены не заметили. Друг к другу русские в оккупации обращались «пан» и «господин». Быстро возник дикий смешанный русско-немецкий волапюк, на котором победители и побежденные оживленно общались друг с другом. Появились даже целые стихотворения на нем, типа «Майне кляйне поросенок вдоль по штрассе пробежал...» или «Ком, паненка, шляфтен, дам тебе часы, сало унд махорка, а ты скидай трусы...». И это всего за полгода оккупации!
Немцы поощряли знание своего языка. В разрешенных немцами русских четырехклассных школах и двухклассных училищах немецкий язык составлял львиную долю учебного времени. Немцы прикидывали, что лет через пятьдесять русские вообще забудут язык Пушкина, равно как и самого Пушкина. (А также Толстого, Достоевского, Чехова, Куприна, Некрасова, Крылова, Гоголя и вообще всех своих писателей). Все уцелевшие и во всех смыслах раздавленные русские обыватели перейдут на упрощенный немецкий, а «великий и могучий» будет доживать свои дни в медвежьих углах Зауралья или Заволжья.
Для настоящих советских фронтовиков гортанные звуки немецкой речи остались неприятными на всю их оставшуюся жизнь. «Собачий язык», - говорили они совершенно искренне. Для всех, кому сегодня больше 40 лет, немецкая речь уже не столь ненавистна, но все равно в первую очередь невольно вызывает мысль о немецких маршах. А вот для сегодняшних молодых – немецкий язык связывается только с ритмами «Рамштайна» и с немецкой порноиндустрией - откровенной, грубой, но самой жизненной и демократичной (где героинями выступают не равнодушные глянцевые модели, а трогательные толстушки, дурнушки и просто обыкновенные женщины из народа). Но, может быть, это и лучше, когда в головах нет никакой войны – а только хорошая музыка и хороший секс?
Представьте себе, что вас заперли в пустой рефрижератор и пустили внутрь выхлопные газы. Машина едет аккурат на кладбище. Открывают дверь – а вы уже готовый труп и вас можно хоронить. Таков принцип работы автомобиля, прозванного «душегубкой», работавшего на оккупированных территориях. Так что «душегубка» - это символ немецкой оккупации. В Ростове «душегубок» было как минимум две. Они каждый день выезжали из ворот Ростовской тюрьмы на Змиевскую балку. Чаще всего педантичные немцы «загружали» в каждую машину ровно по 50 человек или по 100, для удобства подсчетов. Машины были выкрашены в черный цвет с красными крестами на бортах. Санитарные кресты, конечно, никого не могли обмануть. Ибо изнутри железных корпусов раздавались приглушенные крики и стук в стены умиравших людей. Проезд «душегубки» вызывал у населения неподдельный ужас.
Изобретение столь практичного автомобиля – германское, но конкретно, кто изобретатель, неизвестно, иначе его давно бы повесили по приговору Нюрнбергского трибунала. Зато известно, кто обслуживал эти автомобили – наши русские «соотечественники», даже не западные украинцы, а именно «русские люди». Они сидели за рулем, нажимали рычаг подачи газа в «салон», вытаскивали трупы из машин. «Загружали» машину живыми людьми чаще всего немцы-эсэсовцы, а вот «разгружали» свежие трупы русские прислужники немцев. «Разгрузка» считалась грязной и тяжелой работой, и поэтому немцы сваливали ее на русских полицаев и относились к ним, как к своим ассенизаторам. Дело в том, что трупы были страшно переплетены друг с другом и перепачканы рвотными массами и испражнениями. Всем этим сопровождалась смерть в «душегубке». Русские полицаи возмущались тем, что хозяева-немцы не давали им спецодежды, перчаток, фартуков и багров для вытаскивания трупов.
В конце концов «хозяева» все-же выдали душегубам перчатки и пожарные багры. Одежду и фартуки пожалели. Эти прислужники немцев настолько оскотинились, что даже ночевали в «душегубке», настелив в зловонной «камере смерти» матрасы. Да еще затаскивали туда продажных женщин самого низкого пошиба. Машины-»душегубки» отступали в колоннах вермахта из Ростова на Запад, а советские летчики думали, что видят внизу санитарные автомобили, поскольку на крышах «душегубок» были нарисованы красные кресты.
Душегубщики даже не помнили, сколько пропустили людей через свою «машину смерти», но помнили исключительные случаи, которые произвели впечатление даже на них. Это умерщвление сотни младенцев из туберкулезного санатория и тридцати девушек из офицерского борделя. Мерзавцы не без удовольствия вспоминали, как им пришлось вытаскивать из машины еще теплые трупы совершенно голых и очень красивых девушек. Их убили по-видимому из-за обнаружения в их среде какой-то венерической болезни. Немцы были очень щепетильны в этом вопросе.
Удивительно то, что из жертв «душегубки» попадались выжившие. Примерно один на несколько тысяч человек. Так прошел через «душегубку» один ростовчанин, отличавшийся крепким здоровьем и способный надолго задерживать дыхание. (Отмечены подобные случаи и в Киеве, и во Львове). Спасло его и то, что маршрут «душегубки» был коротким, 10-минутным. От нынешней турбазы «Каштан» до карьера Змиевской балки. Чтобы выжить, надо было обмотать лицо тряпкой, пропитанной в моче, лечь и не двигаться. Человек, конечно же, все-равно терял сознание, но это было даже хорошо, поскольку палачи принимали его за умершего и выбрасывали из машины вместе с трупами.
Впрочем, даже при этом варианте существовала опасность, что служители «душегубки» могли подцепить тело багром. К тому же они норовили цеплять трупы за подбородок. Так им было удобнее. Притворяться мертвым в этой ситуации было бы проблематично.
В утешение можно сказать, что большинство ростовских злодеев-душегубщиков было постепенно выловлено в пределах СССР в послевоенные годы. На скамье подсудимых они вели себя на редкость гадостно - слюняво, истерично каялись и рыдали, а один даже пытался читать стихи собственного сочинения, в которых проклинал... гитлеровский террор. («Невозможно забыть, невозможно забыть с тех пор этот страшный, кровавый фашистский террор!...»). Судебные процессы проходили при переполненных залах, и люди встречали аплодисментами смертные приговоры над ними. Первые такие суды начинались сразу же после войны при Сталине, а последние уже при Хрущеве в 1960-е годы. На скамью подсудимых попадали и немцы. Сам комендант Ростова - полковник Китель - вынужден был смотреть в глаза родственникам сотен людей, убитых по его приказам.
Кстати, о приказах. У гитлеровцев самым распространенным оправданием было то, что они «выполняли приказы» и не могли ослушаться, или, наоборот, отдавали приказы, но лично своими руками никаких злодеяний не делали. А то и вообще «никого не убивали, только в оцеплении стояли». А некоторые матерые эсэсовцы из зондеркоманды твердили, что были антифашистами в душе. Но подобные оправдания не помогли. Все, кто имел хоть какое-то отношение к машине-«душегубке» или к Змиевской балке, закончили дни на виселице при Сталине или в расстрельной комнате при Хрущеве.
Обидно, что в 21 веке развелось не столь уж мало молодых людей, воображающих, что немецкое завоевание было бы благом, если бы немцы в 1941 или 1942 году победили. «Россия была бы частью Германии, и мы бы все сейчас жили , как немцы. Пили бы лучшее в мире пиво, а зарплату бы получали в евро!»
Какие, однако, идиоты! Эти молодые кретины забыли, что тогдашние немцы были не просто немцами, а ГИТЛЕРОВЦАМИ, которые не питали к русским никаких теплых чувств. Что бы тогда произошло с Россией, с Доном и с Ростовом, известно до мельчайших деталей, ибо гитлеровцы все будущее завоеванной России дотошно распланировали. (Хорошо известен германский план освоения восточных территорий «План Ост»). Впрочем, никакой России больше бы не существовало. Поэтому лучше всего начнем по порядку - с географии.
Представьте себе 1961 год. Третий рейх празднует 20-летие начала победоносного похода на Восток. Теперь на месте бывшей России несколько изолированных образований. В пределах нынешнего Южного федерального округа Российской Федерации мы видим «союзную территорию-«Великая Казакия» с правами автономии. Земли от Воронежа до Вологды - «Генерал-губернаторство Московия», весь Кольский полуостров с Заполярьем и Архангельском - «Великая Суомь», присоединенная к Финляндии. Мы также видим две Украины - Западную и Восточную, являющихся отдельными германскими протекторатами. Территория Поволжья – тоже совершенно отдельное административное образование и называется оно «Идель-Урал». Западная Сибирь еще не завоевана. Там тянется бесконечная вялотекущая война, в которой экспедиционные колонны германских снегоходов добивают в тайге группы последних одичавших русских.
Города Москва не существует. Он затоплен при помощи гидротехнических сооружений. Большинство бывших советских городов переименованы. Львов стал Лембергом, Киев – Остенбургом, Новгород – Нойштадтом и т.д., а вот Ростов остается Ростовом. Немцы только поменяли ударение. Для немецкого уха «Ростов» звучит привычно и произносится легко, тем более что в самой Германии есть города с похожими названиями – Росток и Ростен. Но теперь в новом немецком Ростове большинство населения – это немцы и донские казаки-изменники, имеющие статус «фольксдойчей».
Судьба донских армян незавидна. Их поголовно депортируют в Турцию. Лучшие дома в Нахичевани отданы немецким переселенцам, а в Чалтыре хозяйничают фермеры-колонисты из Вестфалии. Правда, гитлеровцы во время войны заигрывали с армянскими националистами-дашнаками. Называли этих жгучих брюнетов «арийцами» и даже в 1942 году создали «армянский легион» в составе германской армии. Но союз с Турцией был для Гитлера неизмеримо дороже, и нет ни малейшего сомнения, что в случае победы Германии все оставшееся от Армении было бы цинично отдано на съедение туркам. Так что армянская Нахичевань к 1961 году полностью бы прекратила свое существование.
Впрочем, армяне и не особенно верили гитлеровцам. Во всяком случае в 1942 году в Ростове и Нахичевани ни один армянин не записался в «Армянский легион» вермахта.
Высшая каста – немцы. К ним примыкают второразрядные «фольксдойчи» - местные немцы или немцы-полукровки. К «фольксдойчам» приравнены донские казаки. Официально они считаются прямыми потомками древних готов-германцев, которые обретались в Приазовье во времена поздней античности и Великого переселения народов. Гитлер искренне считал казаков арийцами, только «опустившимися», обрусевшими. Теперь казаков надо обратно «германизировать», на что отведено одно столетие. К «арийским народам» относятся и ...калмыки, для которых изобретен специальный термин «арийцы Азии». В глазах гитлеровцев «арийцами Азии» были только три народа – калмыки, тибетцы и японцы.
Следующая каста - так называемые «хиви» или «добровольно сотрудничающие» - это полицаи, персонал немецких столовых, ресторанов и сферы развлечений. Ниже идут полурабы и откровенные рабы - «арбайтеры».
Немцы живут в лучших особняках на восстановленной Садовой (Гитлер-штрассе), Пушкинской (Геринг-штрассе) и Набережной. Русским в эти районы вход ограничен. Русские живут только на окраинах за Красноармейской (Турм-штрассе) и заняты обслуживанием немцев и работой на тяжелых производствах. По Гитлер-штрассе ходит трамвай. Прицепной вагон забит до отказа. В нем едут русские. Первый вагон почти пуст. В нем клюют носом три немца. Два военных и один гражданский в белом пробковом шлеме по моде немецких колонистов. На вагоне надпись «фюр дойч» (только для немцев). Подобные надписи по всему городу. «Только для немцев» парки, театры и даже особые туалеты. Правда, в кинотеатры можно ходить и русским. Вся жизнь на завоеванных территориях строится по образцу владычества англичан в Британской Индии. Немцы всерьез воображают русских индусами, а себя «белыми людьми». Высшее образование для русских запрещено. Предел – четыре класса. Все преподавание на немецком. Запрещены все русские учебники по истории и литературе. Впоследствии запрещены все русские книги.
Через Ростов проходит грандиозный автобан «Берлин-Лемберг-Ростов-Пятигорск». Из Пятигорска выселены все прежние обитатели и он переименован в «новый Карлсбад», второй автобан ведет в Крым, который называют «немецкой Ривьерой». Счастливые бюргеры катятся на своих фольксвагенах по великолепной шестиполосной трассе. Они везут свои семьи к «Шварцензее» - Черному морю. Теперь это Немецкое море. Бюргеры не забывают с собой и автоматы, лежащие рядом на сиденье. Все-таки Восточные территории. Это приятно щекочет нервы и привносит в мирное путешествие дух приключения. «Какую прекрасную землю мы завоевали», - говорит отпускник своей толстой Гретхен, глядя на усыпанную цветами весеннюю степь. «Какой город живописный. Говорят, это граница Европы и Азии. Давай переедем жить сюда, на эту Набережную». – «Но дорогая. В этом Ростове слишком жаркий климат. И потом мы уже договорились сделать заявку на Киев, то есть Остенбург»...
По обочинам автобана лотки. «Туземцы» торгуют донской рыбой. Это разрешено. Ведь за Украиной начинаются земли дружественной «Казакии». Местные подростки довольно бегло болтают по-немецки, и их торговля идет лучше, чем у молчаливых стариков. Вообще, русские уже приспособились к режиму и даже в железных рамках германского порядка способны сделать кое-какую карьеру. Вершина этой карьеры для «туземца»-русского – всеми правдами и неправдами добиться статуса «фольксдойча». Это, в принципе, возможно, если старательнее обычного лизать пятки немцам и сделать что-то выдающееся для Германии. Но реальнее всего из простого раба выслужиться в «старшего раба» и только.... В общем, как в Древнем Риме или в России при крепостном праве.
А вы говорите «пиво, евро, немецкая культура...».
Подпишитесь на наши группы в соцсетях Вконтакте, Одноклассники.
Пока что новостей в этом блоке нет
